Развлекательный портал

— Никoлaй, кaк ваша милость сaми oпрeдeляeтe жaнр прoизвeдeний, кoтoрыe сoздaeтe?

— Тaк жe, кaк всe – истoричeский дeтeктив. Нo ради мeня в этoм слoвoсoчeтaнии «истoричeский» вaжнee, чeм «дeтeктив». Я дeлaю aкцeнт нa истoрии, чистo дeтeктивнaя зaвязкa у мeня слaбaя — нe умeю писaть дeтeктивы. Oт Львa Дaнилкинa (извeстный писaтeль и литeрaтурный хулитель, — И.В.) я кaк-тo узнaл, чтo сущeствуeт пoджaнр дeтeктивa – пoлицeйский бoeвик, в кoтoрoм убийцa в принципe извeстeн, нo eгo нужнo нaйти и сxвaтить.

Тaк и у мeня чaстo нeт гoлoвoлoмoк, лoжныx xoдoв, нo идeт aктивнaя рoзыскнaя дeятeльнoсть нa фoнe истoрии. Я люблю истoрию, купaюсь в нeй и oxoтнo пoгружaю читaтeля в тoт сферы, кoтoрый ушeл нaвсeгдa.

— Кaк oбъяснить фeнoмeн всeнaрoднoй любви к истoричeским рoмaнaм? Aкунин, Юзeфoвич и мнoгиe другиe писaтeли рaбoтaют в этoм нaпрaвлeнии, нo читaтeльский спрoс никaк нe удaeтся нaсытить.

— Гоминиды интeрeсуются свoими корнями, своим прошлым — сие всегда было и всегда короче. Акунин очень талантливо вскопал эту «целину» — пишущий эти строки все в каком-то смысле вперед по его следам. Слава ему за это. А исторические романы и поначалу были на слуху, таким (образом что здесь ничего нового на гумне — ни снопа. Но я понимаю, что моих читателей вечно) что-то делает будет меньше, чем читателей Устиновой, Марининой то есть (т. е.) Донцовой.

— Чтобы написать книгу насчет Аввакума (ваш литературный первый опыт), вы изучали его биография или «копались» в архивах старообрядческих монастырей? Будто служит источником ваших произведений?

«Заповедание Аввакума» написанная едва 20 лет назад. Я в таком разе был такой графоман с провинции, и мне хотелось выболтать о своем городе. Аввакум — всего-навсего оболочка. Для меня главной темой стала нижегородская базар. На ее фоне возникло заповедание Аввакума, борьба за расположение которым повлекла за внешне серию убийств. Потому что-нибудь на ярмарке самыми сильными людьми были староверы разных толков, конкурировавшие посередь собой.

И то, как они борются вслед главенство в старообрядческой среде, итак идеей книги А ведь в XIX веке сие была оппозиция правительству — 9 с 10 купцов первой гильдии были старообрядцами, по (по грибы) что их сословие подвергалось гонениям. В перспективе всегда эти Морозовы, Гучковы, Рукавишниковы добились своего — они скинули царя. А я описал времена, когда они впервые ощутили себя ни дать ни взять политическую силу. И им понадобился лидер — тот, кто опирался бери «завещание Аввакума», которое я придумал. Не откладывая я работаю иначе: архивы, локации, историки, краеведы…

— Ваш хвост Лыкове — кто дьявол и откуда пришел в ваши книги?

— Симпатия чиновник полиции и наблюдает из-за распадом Российской империи, смотрит сверху все, что происходит кругом и с годами понимает, что Российская империя катится в пропасть. Фактически я создаю сагу о крушении империи глазами уголовного сыщика.

— Ваш парис ведет преимущественно уголовные картина или политические?

— Большая купон его борьбы идет с криминалом. Да его дети — военные разведчики, и некто сам часто попадает в шпионские истории. Идеже разведка — там недреманное око, где шпионаж — позднее попытки вовлечь в это политическую оппозицию. Кавказцы, эсеры, пилсудчики — после всех понемножку. В одной книге у меня анархисты (они, (как) будто известно, были полу уголовными ребятами) занимаются грабежами. А в последней книге Лыков столкнулся с Гучковым, лидером партии октябристов. И услышал ото него такие слова: «Твоя милость знаешь, царя надо выключать. Он беспомощный, слабый, через него только вред. Дай, помогай нам». Однако сыщик ответил: «В закромах, я давал присягу. Но вам правы насчет царя. Я неважный (=маловажный) буду вам мешать и маловыгодный буду помогать».

В финале Лыков становится республиканцем, осознав, точно монархия — вырождающаяся система, чисто нужны новые силы. И что-нибудь во время войны упадок верхушки — это убийственная закрутка.

— В предперестроечное время наблюдался всплескивание интереса к Распутину — некто тоже стал вашим героем.

— Я уделяю ему по крайней мере внимания. Мне не нравится сия скандалезная фигура — с ним бог легко скатиться в повторы. И я безвыгодный хочу им заниматься, и так сам в теме и детально его исследовал. А чем больше я знаю «старца», тем менее хочу вовлекать его в домашние сюжеты. Он упоминается точию как некая угроза Лыкову и мало-: неграмотный более того.

— Как достигнуть достоверности?

— В каждом городе, идеже у меня бывает Лыков, я смотрю архивы городского полицейского управления, охранного выделения, губернского жандармского управления, канцелярии губернатора. (представка по-): п еще архив железнодорожной полиции и контрразведки. Муж материал — это забытые, же реальные факты: агентурные донесения, служебная переписка, рапорты, доносы. Я составляю сюжетец из фактов вперемешку с вымыслом. И эдак их переплетаю и «затираю швы», с целью не было видно, идеже правда, а где выдумка.

— А сколь(ко) сложно прорваться в архивы? Так тому и быть в регионах, а в Москве или Питере? Ни дать ни взять ФСБ относится к вашим изысканиям? Вышел ли секретной составляющей в документах, необходимых вас для литературной работы и изо-за этого документы не рекомендуется получить?

— Это же оказия Российской империи. Если бы я писал о ВЧК, об НКВД — меня бы далеко не пустили. Архив городской полиции Иркутска аль Владивостока общедоступен: приходи и погоди. А советские я даже не пытался осваивать. Мое время — царская Земля (Пушкина. Там секретов нет. А если только и есть, то в вещах, связанных с агентурой, после того унаследованной ОГПУ и Разведупром. Тама перешли некоторые агенты, а и чины бывшей военной разведки. Жандармы не имеется, их просто постреляли (вдобавок Комиссарова), а военная разведка вследствие Михаилу Бонч-Бруевичу не полностью перешла на службу в Красную армию. Сии архивы, возможно, «подина грифом». Но сыщика Лыкова сие не касается.

— Методы криминалистики, которыми пользуется Шерлок Холмс, разыскивая преступников, сие в основном вымысел или пророчества Конан Дойла. А чисто вы выверяете соответствие тех сиречь иных методов эпохе?

— Становление криминалистики достаточно хорошо разработана. Когда-нибудь появилась дактилоскопия, когда были составлены в России первые картотеки, обмеры в соответствии с системе Бертильона — до сих пор это описано в литературе. Особых усилий организовать не надо. Кроме того остались вспоминание сыщиков: Кошко, Путилина, Максимова. Иначе говоря мемуары жандармов — у них похожие методы ведения дознания. Таким (образом что то, что описываю я, сиречь было, или могло бытийствовать. Плюс мои рукописи вычитывают историки, чисто, скажем, Алексей Буяков, спецушник по истории спецслужб Приморья. Историки ми всегда помогают, потому что-то хотят, чтобы об их регионе рассказывали помимо вранья. В книгах про Лыкова хоть у городовых настоящие фамилии, они получай самом деле служили в томик месте, даже номер бери бляхе был таким!

— В итоге у вам сложилась детективная версия «Истории государства российского»?

— Рано или поздно я, даст Бог, закончу эту серию, получится панорамное холст — с 1879 по 1918 время. Лыков поступил на полицейскую службу в одной стране, а в отставку ушел отнюдь в другой. К старости за ним станут гоняться чекисты… И я пытаюсь оделить ответ на вопрос, егда все началось и когда из чего явствует необратимым. Могло ли всегда сложиться иначе? Где точки бифуркации? Посему мы прошли мимо них? Опять-таки была же тихая и спокойная сила, и вдруг убили Александра II. Алексаня III пришел на смену, «закрутил гайки» и однако снова стихло. А потом понеслось!

У меня опять-таки есть в запасе несколько парение — сейчас на моем календаре 1913 година. Остаются полтора года мирной жизни. Вслед за этим начнется Первая мировая борьба. И дальше все ускорится. И тетюха, кто убирал Николая II и намеревался одолжиться его место, будут изгнаны тож поставлены к стенке.

Все сие я предлагаю увидеть глазами сыщика Лыкова. Маленький человек до сих пор, несколько бы, так не делал, я запевало такой дилетант с замахом в историчность. Читатели вправе со мной мало-: неграмотный соглашаться.

— Лыков — происхождение «говорящая»?

— Я понимал, который его неизбежно будут сопоставлять с Фандориным. Так что его простецкая деревенская происхождение без претензии на рыцарство — полная противоположность задник Дорну, некая антитеза.

Я люблю собственный Нижний Новгород и стремился изобразить его в первых книгах. Однако потом сыщику Лыкову отсюда следует там тесно — некто перевелся в Петербург, в Департамент полиции, идеже стал со временем самым опытным «волкодавом». И полем его деятельности сделалась все империя.

Когда местные люди не справляются — тама, как пожарная команда, едет Лыков и спасает коо. Я его специально гоняю хоть куда —

Владивосток, Туркестан, Сахалин, Овин, Варшава, Кавказ, Ростов-получи и распишись-Дону, Одесса… Резво будут Смоленск и Финляндия. И хоть где — мозаичная картина: улицы, достопримечательности, банды, криминальные слободы, верный себе быт, полицмейстеры, военные чины и вымышленные преступления в реальных условиях.