6 мая 2021 
adminGWP 
Лeт eму нeмaлo, нo движeния быстрыe, глaзa мoлoдыe. Гoрят! Нaчитaн свeрx мeры, пoтрясaющe эрудирoвaн, oстрoумeн. Виднo, чтo чeлoвeк рaдуeтся жизни, причeм нeустaннo. Oн — цeнитeль крaсoты вo всex ee прoявлeнияx. И жeнскoй, рaзумeeтся.
Тaкoв мимoлeтный пoртрeт aвтoрa мнoжeствa истoричeскиx дeтeктивoв, aкaдeмикa РAEН, прoфeссoрa Вaлeнтинa Лaврoвa. Кoгдa-тo oн был в «МК» жeлaнным гoстeм. Вoсeмь лeт кaждый чeтвeрг гaзeтa публикoвaлa eгo книги.
— O, этo былo слaдoстнoe врeмя! Писaл бeз устaли, дeлaл этo лeгкo, с нaслaждeниeм. Нe скрoю, был oчeнь пoпулярeн — книги мoи рaсxвaтывaли не тратя времени даром, aвтoгрaфы дaвaл бeспрeстaннo. Нынчe слaвa упoрxнулa, тaкaя симпатия ветреная дама. Но читатели остались. И неотлагательно на улице узнают, делятся впечатлениями, расспрашивают.
— Ваша сестра родились в Москве в 1935 году. И ввиду этого помните то, чего следочек давно простыл…
— Хорошо помню себя с трехлетнего возраста. Монах был известным футболистом, играл ради московский «Локомотив», и у нас ежесекундно собирались его друзья — Хлопотин, Сердюков, Киреев. Юным соседом был срочный знаменитый комментатор Коля Озеров. В телепередаче к 70-летию отца спирт вспоминал, как носил после отцом чемоданчик.
Наш обширный дом в центре Москвы, подле от метро «Красные ворота», был сооружен в самом начале прошлого века. В нем было паче двухсот квартир, в каждой — согласно шесть-восемь комнат. Только что не у всех семей были ребятишки, нередко двое-трое. Детвора заполняла дворы, и совершенный год это неутомимое младое колено развлекало себя как могло: футболом, волейболом, городками.
Концептуал развлечение — громадный фонтан. Сохранились фотомордочка — детвора плещется в воде.
Бессчетно молодых мужиков успели по Беломорканал, и не только. Они были в наколках «Не забуду нана родную», «Нет в жизни счастья», в груди профиль Сталина, держи ногах — «Они устали через этапов, им надо отдохнуть». И — «ботали» согласно фене. Резались в «очко», «буру», «козла» — лещадь интерес.
— Как вы встретили 22 июня 1941 лета?
— День был солнечный, парной. Прибежал со двора получай минутку, но услыхал в прихожей взволнованный негодование. Наш сосед Борис Николаевич Нестеров, кардинальный инженер кондитерской фабрики «Красный Октябрь», носивший стеклышки с толстенными стеклами, стоял в окружении соседей. И говорил о томишко, что на нас «напали германцы». Конец пребывали в задумчивости, но кто именно-то задорно крикнул: «Уничтожим врага! Возьми его территории, к осени будем в Берлине!» Увы и ах, все оказалось куда страшнее…
Бориса Николаевича призвали в войско. По его словам, винтовки ему безлюдный (=малолюдный) досталось. Дали какую-в таком случае палку и сказали: «Оружие добудешь в бою!» Сверху его счастье, в октябре мешок первого у него открылась застарелая туберкулез. Только тогда Нестерова отправили в страна…
Начались воздушные тревоги — попервоначалу учебные, потом настоящие. Наш брат, дети, по утрам собирали с асфальта осколки — шершавые кусочки металла, остатки зенитных снарядов.
— Ваша милость были в эвакуации?
— Сталин приказал всех детей выдержать из Москвы. Я оказался нераздельно со своей бабушкой в чувашском селе Ильинское. Масленица была сытой и привольной, да в октябре отец добился нашего возвращения в Москву. В декабре сороковуха первого авиационный завод №45, в котором теперь работали кони, перевели в город Молотов, ныне Молотов. Здесь было еще голодней, нежели в Москве. Умерла трехлетняя шабренка, сам я перенес тяжелейшую желтуху.
Дедилка умудрялась каждый день забрасывать мне в больницу передачи, да почти все разворовывалось санитарками. Мамулечка четыре раза сдавала убиение и получала талоны на продовольствие. Питался, разумеется, я…
Однажды в бане ты да я с отцом увидали ленинградских блокадников. Санитары вели около руки в моечный зал голых людей. Картина жуткое: скелеты, обтянутые кожей! Страшнее ни синь пороха не видел!
Но и радости были. В Пермь эвакуировали ленинградский Театр оперы и балета имени Кирова. Тетя Полина, к которой нас подселили, служила в театре билетером. И ввиду этого весь репертуар был к моим услугам… «Евгения Онегина» слушал в один из дней десять. Однажды удалось попасть следовать кулисы — страшно понравилось!
— В отдельных случаях вы вернулись в Москву?
— В апреле 1943 лета — здесь я первый раз ради полтора года увидал святой хлеб. Родственники и соседи в соответствии с квартире приняли нас приветливо, старались подкормить, пока пап оформлял карточки. Знаете, что-нибудь было самой вкусной едой? Киселек из овса — серая густая толпа с тяжелым запахом!
— Победный май сороковник пятого остался в памяти?
— Детали безграмотный запечатлелись, но помню всеобщее ликованье, перемешанное со слезами, — все же с фронта многие не вернулись. Практика продолжалась, в декабре 1947 возраст отменили карточную систему, московские магазины еще заполнились. Ежегодно радио и газеты извещали о значительном снижении цен — в среднем нате 15–20 процентов. Стали создавать жилье, в том числе руками несчастных пленных немцев.
— Многие ваши сверстники живут перед гнетом прожитых лет. Так вы, я вижу, не с их числа…
— Очень скорее всего заметили! Старость для меня — удачный возраст. Радуюсь, что покамест жив. Пишу и публикую книги безо всякой цензуры. Дочь Екатерина красива и талантлива. Она учится и работает психологом в Барселоне. У не такой дочери, очаровательной Ольги, убойный муж Саша, которого люблю в духе родного сына. Езжу числом всему свету и останавливаюсь в хороших отелях. Я соответственно-прежнему влюблен — моя содружебница Элизабет хороша собой и в полвека меня моложе. Что еще желать?
— Позвольте поприветствовать вас с днем рождения и возыметь охоту еще больше бодрости духа, оптимизма…
— Мерси, не помешает. В ответ с вашего позволения дать совет читателям. К старости надобно стучаться в дверь, милые друзья, пока ваша милость молоды и полны сил. Положительно следует иметь увлечения. Я, к примеру, люблю старинные книги, стейтсовый джаз тридцатых годов, голливудские гангстерские фильмы. И вообще-то, старости не надо дрейфить. Увы, она приходит беспримерно быстро…
Рубрика: